Новости
О том, какой процент населения России пользуется интернетом вещей, насколько заинтересованы им ученые и бизнесмены, отделу науки «Газеты.Ru» рассказал Игорь Богачев — вице-президент, исполнительный директор кластера информационных технологий Фонда «Сколково».
— Несмотря на то, что концепция интернета вещей существует уже давно, многие люди до сих пор слабо представляют, что это такое на практике. Можете привести примеры «практического» воплощения интернета вещей?
— В современном мире живет примерно 6 млрд человек, чуть больше. И на всех нас приходится примерно 500 млн устройств, так или иначе подключенных к интернету. В принципе, это не очень большая цифра — по оценкам экспертов, население Земли к 2020 году увеличится до 7 млрд, а вот количество устройств, подключенных к интернету, достигнет 50 млрд. И это — по консервативным прогнозам. По самым смелым, которые я слышал от мировых экспертов — это 200 млрд устройств.
Вопрос: а что это вообще за устройства и как они будут влиять на жизнь обычных людей? Эти устройства — большинство из тех, что работают сегодня в режиме «оффлайн» — начиная от «умных часов», «умных браслетов», «умных чайников», «умных пылесосов» до «умного транспорта», подключенного к интернету, датчиков ЖКХ, светофоров. Если говорить про промышленность — почти все устройства, станки на заводах будут подключены к интернету, роботизированы.
А в целом понятие интернета вещей состоит из 4 больших блоков.
— Можете пояснить, каких?
— Во-первых, это сами устройства, которые подключаются к интернету либо самостоятельно, либо с помощью вмонтированных в них чипов или сенсоров. Во-вторых, это — системы передач информации от устройств к хранилищам данных. В-третьих — программные платформы для сбора и анализа информации. В-четвертых — программные приложения, которые позволяют из неструктурированной информации получить полезные данные, принять необходимое решение, передаваемое назад или на другое устройство — «вещи» будут взаимодействовать между собой.
На практике самое понятное применение интернета вещей — это «умный дом»: например, комплекс датчиков, который позволяет оценить освещенность помещения и температуры внутри здания и за окном. Этот комплекс позволит управлять системой кондиционирования, вентиляции и света.
— А можете привести еще один пример?
— Да, конечно. Предположим, когда вы выходите из квартиры и закрываете за собой дверь – в вашей квартире автоматически гаснет свет для того, чтобы вы экономили электроэнергию. Или, например, после того как вы войдете в загородный дом или даже приблизитесь к нему, комплекс датчиков «заставит» подняться температуру в системе отопления. То есть, когда вы отсутствуете, вы экономите на оплате электроэнергии или топлива.
В общем, интернет вещей — это не что-то абстрактное, это очень конкретное применение в нашей с вами жизни, дающее, в том числе, и экономический эффект.
— А какой процент населения в России пользуется интернетом вещей?
— Небольшой. Умные дома есть у единиц. Однако «умный город» касается всех. В Москве, например, на электронных табло остановок общественного транспорта указывается, через сколько приедет тот или иной автобус. Это — проявление интернета вещей. Остановки и общественный транспорт, подключенные к интернету, позволяют измерить среднюю скорость и предоставить информацию о том, как быстро к вам приедет автобус, троллейбус или трамвай.
Мне кажется, для личных задач процентов 10 населения пользуется интернетом вещей. А вот что касается интернета вещей, доступного через государственные услуги и услуги частных компаний, — примерно половина населения, сами того, возможно, и не подозревая.
— Как сделать так, чтобы еще больше людей приобщились к интернету вещей?
— Интернет вещей — это развивающаяся отрасль, которая нуждается в элементарном структурировании. На сегодняшний день не хватает технологий, которые могли бы подключить все вещи к интернету. Так что есть технологическое ограничение. У нас есть проблема — наши датчики воды в домах, например, не подключены к интернету. Как только массово появятся датчики, оборудованные чипом — все станет проще.
На сегодняшний день не существует единого протокола для всех вещей. Поэтому мы, в частности, в «Сколково» создали ассоциацию интернета вещей, которая объединяет основных крупных потребителей и стартапы, которые создают новые вещи и платформы. Таких компаний в кластере информационных технологий «Сколково» более 50. Мы вместе хотим определить и согласовать универсальный протокол, который облегчит подключение вещей к интернету.
Как созданных в России, так и за её пределами.
— Как вы считаете, в каких отраслях интернет вещей будет развиваться в первую очередь?
— Во-первых, это «умный дом» — все, что связано с «умными» дверными устройствами, замками и осветительными приборами. Во-вторых, «носимые устройства» — всё, что мы носим на себе. Это — «умные часы», «фитнес-браслеты», «умные очки», устройства дополненной реальности. В-третьих — это «умный город» — «умные» камеры слежения, приборы освещения, «умная полиция»…
— «Умная полиция»?
— Все просто: представьте ночной перекресток. Когда водители видят, что никого нет, то, бывает, проезжают и на красный свет. А если мы установим на перекрестке камеру, то узнаем номера нарушителей.
Кстати, еще интернет вещей может препятствовать террористической угрозе. Камеры, установленные над входом в вокзалы и аэропорты и подключенные через интернет, замечают, когда в здание массово входят люди, например, скрывающие лица за темными очками или с нестандартными предметами. Специальное программное обеспечение в состоянии распознать угрозу и автоматически направить предупреждающий сигнал службе охраны.
— Насколько заинтересованы интернетом вещей ученые? А бизнесмены?
— Конечно, заинтересованы сильно. Потому что сейчас интернет вещей — это огромный рынок. 50 млрд устройств нужно объединить между собой! Ученым нужно учить вещи «говорить друг с другом». И бизнес активно интересуется и вкладывается в интернет вещей. Если 5-7 лет назад было модно обсуждать «big data», то сейчас также популярно обсуждать интернет вещей, инвестировать в эти технологии.
— А расскажите, пожалуйста, о сотрудничестве с коллегами из других стран. Больше всего взаимодействуете, наверное, с американцами?
— Рынок информационных технологий не имеет географических границ. Поэтому неверно говорить, что мы сотрудничаем с какой-то одной страной. В мае, например, в «Силиконовой долине» состоится IT-конгресс, на который приедут инвесторы, пользователи.
Осень такой же конгресс пройдет в Испании. В декабре прошлого года компании собирались в ОАЭ. Это горячая тематика, она интересует всех.
— А вы лично никогда не думали, что достигли бы больших успехов, работая за рубежом?
— Вы знаете, это неблагодарное занятие — гадать о том, что уже прошло. Но вообще по ряду направлений в России работать намного перспективнее.
— Почему?
— Потому что у нас ниже конкуренция. В России предпринимательский дух не так сильно развит. Среднестатистический человек скорее хочет работать в крупных компаниях и иметь стабильный доход. У большинства молодых и образованных россиян нет амбиций развивать собственный высокотехнологичный бизнес. А в США — обратная ситуация.
Только в «Силиконовой долине», согласно ресурсу AngelList, — десять тысяч стартапов в области информационных технологий.
— А почему молодежь в России не сильно заинтересована в создании собственного бизнеса?
— На мой взгляд, это связано с общей культурой. Всех воспитывали родители, которые выросли в СССР, когда заниматься предпринимательством было не принято и даже опасно. Кроме того, в школах и университетах у нас особо не продвигают идеологию предпринимательства. Преподаватели в массе своей скорее теоретики данного вопроса. Но люди, у которых есть амбиции предпринимательства, идут и создают собственный высокотехнологичный бизнес. И «Сколково» может их в этом поддержать. На сегодня мы уже помогаем более, чем 1400 компаний.
Первоисточник: gazeta.ru